Макс Фрай
Самые лучшие люди — выдуманные.
Когда знаешь, о чем поговорить с человеком, это - признак взаимной симпатии. Когда вам есть о чем вместе помолчать, это - начало настоящей дружбы.
Я не могу простить своему прошлому тот факт, что оно у меня было. Не потому, что оно мне не нравится, кое-что до сих пор очень нравится, а со всем прочим вполне можно жить. Но всё равно это довольно нелепо - иметь одно-единственное прошлое. Лучше уж вовсе никакого.
За все надо платить: уж если ты решительно отказываешься принимать некоторые фундаментальные принципы человеческого бытия, будь готов, что рано или поздно окружающие перестанут принимать тебя самого.
Люди вообще нужны и интересны друг другу куда меньше, чем принято думать, разве только спину почесать, а если душа не лежит к этому занятию, следует привыкнуть к мысли, что тебя для окружающих как бы и нет вовсе. А еще лучше - научиться считать это не бедой, но преимуществом.
Почему-то принято считать, будто любовь – это непременно светлое и прекрасное чувство, а уж быть объектом чьей-то любви – сплошное удовольствие. Увы, это почти всегда не так. Перекроить по своей мерке и оставить при себе – вот чего обычно хотят любящие – супруги или родители, без разницы.
Любая женщина — сумасшедшая птица. Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнёзда.
Я близорук, но очки носить не люблю, да они и не особо нужны, в принципе, я всё вижу – приблизительно, в общих чертах, и это, как правило, к лучшему, ничто так не красит мир, как возможность дорисовать его детали в своём воображении.
Я встал, распахнул окно пошире, по пояс высунулся наружу, в прохладную, душистую весеннюю ночь. Вдохнул, улыбнулся, выдохнул, улыбнулся ещё шире, снова вдохнул. И понял: вот чего-то в таком роде я и хочу. Чтобы так было всегда. Чтобы любое моё действие было простым, радостным, естественным и в то же время совершеннго необходимым - как дыхание. И не только моё. Всякое действие. Жизнь. Вообще. Любая. Везде. А всё остальное несущественно.
"Я тебя люблю, я без тебя жить не могу, не исчезай, пожалуйста", - говорю я себе в самые черные дни. Пока мы все еще вместе.
Хороший собеседник, на мой вкус, совершенно немыслим без лошадиной дозы иронии, каковой по моему глубокому убеждению, должна приправляться каждая вторая фраза.
"Меня ждут в другом месте" - это гораздо лучше, чем "спокойной ночи".
Счастливая возможность удивляться по пустякам так переполняет жизнь, что можно позволить себе не желать ничего иного.
Я все равно ни о чем не жалею - хотя бы потому, что это бессмысленно.
Друзей заводят для удовольствия, и как таблетку от одиночества, но без всего этого вполне можно обходиться...
Я до сих пор так и не понял, зачем люди подолгу сердятся друг на друга. Жизнь и так непростительно коротка, ничего толком успеть невозможно, времени так мало, что, можно сказать, вовсе нет, даже если не тратить его на всякие глупости вроде ссор.
… а завтра начнется новая жизнь. Не обязательно прекрасная и удивительная. Вовсе не обязательно. Но все же новая. Все же жизнь.
В жизни каждого бывают моменты, когда следует броситься в пропасть, чтобы наконец убедиться, что всегда умел летать.
Обычно люди начинают обращать внимание на красоту окружающего мира только в том случае, когда их дела совсем плохи. Недаром столько народу становится поэтами в юности...
И сейчас я понял, что действую по одной из самых популярных среди представителей рода человеческого схем: по команде "все хреново, жизнь не удалась" начинаю усиленно любоваться пейзажем.
Наверное, именно так и сходят с ума. Сначала все хорошо, а потом - хлоп! - и начинается всяческий бытовой сюрреализм, ни с того ни с сего!
Неприятных людей я предпочитаю видеть только после полудня. Утром все и так достаточно непросто.
Куча незаконченных дел и еще больше законченных идиотов, которые не дают мне закончить эти самые незаконченные дела.
Хорошей погоды совершенно достаточно для счастья, а в плохую можно, к примеру, испечь яблочный пирог. И никакого дополнительного смысла не требуется. Как в детстве.
Например, Триумфальную арку.
