Галина Стрелкова
Блуждая в неразгаданности...
Блуждая в неразгаданности рун, что облаком неясным проплывают, мой Город просыпается к утру, распахнутыми окнами зевая. И полусонно путая Века, не ждёт ни возражений, ни оваций...
А я его невыживший Икар, пытавшийся от будней оторваться. От счастья окрылен и невесом, наивный рыцарь всех ее велений, я был Любовью поднят до высот. И ею же сожжен. Без сожалений.
И не сторонник искренних бесед, ни в скверах, ни в интиме тёмных комнат, я воплотился в Городе, как все, которые давно уже не помнят ни небо, ни свободу, ни размах и трепетный восторг перед полетом. Они так одиноки, как Зима, застывшая в их сердце гололедом. Как будто бы открыты: "Вот тропа, ведущая в Чертог ко мне. Вот лыжи". Но каждый поскользнувшийся - пропал. Поскольку в этом холоде не выжить.
И в Городе Ашанов и Икей, мой телефон, меня опережая, привычно отвечает :"все о'кей", ни истины, ни глаз не отражая. И это - как невинная игра, в которой все как будто бы на равных. А я боюсь попробовать не врать, открыв незаживающие раны. И сделать шаг в спешащую толпу, такую равнодушную до боли. И ранами попробовать на вкус огонь на них рассыпавшейся соли. И вспомнить все. И больше не простить. Поскольку каждый выживший - случаен. И я спешу куда-нибудь уйти, опять "о'кей" кому - то отвечая.
А Город - колыбель моих Миров, мостами словно держит на весу их. То голубя подсунет мне перо, то образ мой витринами рисует. И кажется - он вовсе не скорбит, ни радости не чувствует, ни боли. Но Ангела, что был во мне убит,
он выходил ...
и выпустил на волю...
Я услышу...
Лимит исчерпан. Падают слова, как листья облетающего сада. И осень коматозна, но жива, последним агональным листопадом. И ни к чему игристый кислород, продляющий мучения агоний. Она не безнадежна, но умрет. На Богом позабытом перегоне. /От станции с названием "Любовь" до станции с названием "Разлука"/. А знаешь, я любила быть с тобой. Смотреть в глаза. Держать тебя за руку. И подавать в постель горячий чай. /Такая блажь. Самой смешно, ей богу/. И впереди меня бредет печаль, по листьям, желто выстлавшим дорогу.
Я чувствую тебя своей спиной. Хоть ты отныне для меня прохожий. Но часть тебя останется со мной. А часть меня... не знаю... может тоже.
И солнца уходящего лучи, как золотом сусальным стелят крыши.
Ты имя мое вслед мне прошепчи...
И я услышу.
Я тебя услышу...
