"ДОМ РАДОСТИ" В.Сердючки |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » "ДОМ РАДОСТИ" В.Сердючки » Наше общение: » Поэзия
….И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь…
Но есть одно, что повторится…
….всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал.
Среди пустыни бесконечной.
Николай Минский 1887г
Волна
Нежно-бесстрастная,
Нежно-холодная,
Вечно подвластная,
Вечно свободная.
К берегу льнущая,
Томно-ревнивая,
В море бегущая,
Вольнолюбивая.
В бездне рожденная,
Смертью грозящая,
В небо влюбленная,
Тайной манящая.
Лживая, ясная,
Звучно-печальная,
Чуждо-прекрасная,
Близкая, дальная...
1895
Oна сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
- Женат, - подумала она,
- Есть точно муж, - подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
- Красив, - подумала она.
- Как хороша! - подумал он.
Но жизнь событиями бедна,
Он встал и вышел на перрон.
- Как жаль! - подумала она.
- Как жаль! - успел подумать он...
А дома, сжав бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
- Одна... - подумала она.
- Один... - подумал где-то он.
Паршива жизнь была дана,
Два одиночества страдали,
Любви взаимной не познали,
Он был один. она одна .
Судьба давала как -то шанс,
Чтоб счастья миг они узнали,
Там-за окном цвела весна,
Два одиночества страдали .
Он был, как та весна,прелестен,
У ней лицо румяно было,
До жалости финал известен ,
Их шанс весенней речкой смыло .
Галина Стрелкова
Мне никто не сказал
Мне никто не сказал, что пришла Весна.
И в таящихся сумерках меньше тьмы.
Пока я безнадежно искала нас,
Попросивших у Бога любовь взаймы.
Мне никто не сказал, что кругом вода
Заливает орбиты моих миров.
И не важно кто выживет, кто предаст,
Потому что по сути любовь - зеро.
А имеющий право, не терпит прав,
Ущемляющих в чем-то его права.
И не важно кто отдал, а кто украл.
Все равно троекратностью отдавать.
Мне никто не сказал не искать причин.
Потому как, что Богово - то ничье.
И что больше, чем слово, всегда молчит.
Остальное - звенящим течет ручьем.
Подставляй свое имя, и им крестись,
Без любви ощущая себя святой.
Только как в пустоте без нее спастись?
Если все остальное не то...
не то...
По венам кофе,
В глазах усмешка.
Всё чаще пофиг
Орёл иль решка.
Любовь? Влечение?
Иль просто скука?
Двух тел сплетение -
Грехов наука.
Дрожать от страсти,
Искать губами,
Чужие масти
Мы тянем сами.
И мир иллюзий
Вокруг сомкнётся...
(Он снова струсил
Увидеть солнце)
Но в чём же дело?
Живём, как раньше -
Оденем тело
В наряд из фальши.
И вновь свободны,
И вновь красивы.
Вам так угодно?
Ищите силы!
Сковала трусость?
Глотните кофе.
(Прости за грубость,
Мне стало пофиг).
© Светлана Лыбашева
Молитва
Прости мне, Боже, вздох усталости.
Я изнемог
От грусти, от любви, от жалости,
От ста дорог.
У моря, средь песка прибрежного,
Вот я упал —
И жду прилива неизбежного,
И ждать устал.
Яви же благость мне безмерную
И в этот час
Дай увидать звезду вечернюю
В последний раз.
Ее лучу, всегда любимому,
Скажу «прости»
И покорюсь неотвратимому,
Усну в пути.
Штейгер Анатолий Сергеевич, барон, родился 7 (20) июля 1907, с. Николаевка Черкасского уезда Киевской губ. Умер 24 октября 1944 г. в Швейцарии. Анатолий Штейгер является одним из наиболее значительных поэтов «первой волны» русской эмиграции. Детство его прошло в украинском имении Николаевка и в Петербурге. С детства Анатолий Штейгер был болен тяжёлой формой туберкулёза. В 1920 г. семья Штейгеров эмигрировала в Константинополь. В дальнейшем Анатолий жил в Чехословакии, во Франции и (с 1931 г.) в Швейцарии, где большую часть времени проводил в швейцарских горных санаториях. Писать стихи начал довольно рано.
Никто, как в детстве, нас не ждет внизу,
Не переводит нас через дорогу.
Про злого муравья и стрекозу
Не говорит. Не учит верить Богу.
До нас теперь нет дела никому –
У всех довольно собственного дела.
И надо жить, как все, – но самому…
(Беспомощно, нечестно, неумело).
* * *
Мы ничего не знаем,
Мы ничего не слышим,
Грезят о чуждом рае
Святые по темным нишам.
Пыль на июльской дороге
Нежит ленивые ноги.
Низкое солнце брезжит
На монастырском пороге.
Пахнет горошком, левкоем,
Долгою сухостью лета.
Мы же воздушные замки
Строим – и платим за это.
1930
Тот же поэт.
Не до стихов… Здесь слишком много слез
В безумном и несчастном мире этом.
Здесь круглый год стоградусный мороз
Зимою, осенью, весною, летом.
Здесь должен прозой говорить всерьез
Тот, кто дерзнул назвать себя поэтом.
* * *
Об этом мире слишком много лгут,
Об этой жизни ходит много басен,
Но все же этот мир – прекрасен,
И в этой жизни все-таки живут…
Пройдут года и, заглушая вздох,
Раздастся вдруг невольное признанье: –
О, этот бедный мир совсем не плох!
О, эта жизнь – совсем не наказанье!
* * *
Так бывает: ни сна, ни забвения,
Тени близкие бродят во мгле,
Спорь не спорь, никакого сомнения,
«Смерть и время царят на земле».
Смерть и время. Добавим: страдание
…Ну, а к утру, без повода, вдруг
Тихо светится что-то вокруг.
Отредактировано Dev (25-03-2014 00:51:29)
О Господи Боже, куда я попала?
Здесь так всего много, здесь так всего мало!
Так много любви, но её не хватает.
Так музыки много – не вся долетает.
Так много веселья, но неутолима
Печаль.А душа – она неопалима,
Хоть вечно с огнём беспощадным играет,
От счастья дрожит, от тоски умирает.
Лариса Миллер
Я извиняюсь, если не по теме, но я так и не придумала, где можно это выставить.
Анри Барбюс – «Нежность». 5 писем о любви. … Ода письмам.
Называйте меня моими истинными именами
Не говори, что я уйду завтра -
Даже сегодня я все еще прихожу.
Посмотри: каждую секунду я прихожу,
Чтобы стать почкой на весенней ветке,
Чтобы стать маленьким птенцом с только что оперившимися крыльями
И учиться петь в моем новом гнезде,
Чтобы стать гусеницей в центре цветка,
Чтобы стать изумрудом, спрятанным среди камней.
Я прихожу чтобы смеяться и плакать,
Чтобы страдать и надеяться.
Ритм моего сердца — это рождение и смерть
Всего живого.
Я — стрекоза,
Сверкающая над водой.
И я — птица,
Падающая вниз, чтобы схватить ее.
Я — лягушка,
Резвящаяся в прозрачном пруду
И я — водяная змея,
Подстерегающая ее в траве.
Я — истощенный ребенок из Уганды,
Мои ноги похожи на бамбуковые палки.
И я — торговец оружием,
Посылающий в Уганду смерть.
Я — двенадцатилетняя девочка,
Беженка на маленькой лодке,
Которая бросилась в океан,
После того, как ее изнасиловал пират.
И я — пират, чье сердце все еще неспособно
Видеть и любить.
Я — член политбюро
и в моих руках огромная власть.
И я политзаключенный,
Медленно умирающий в трудовом лагере.
Моя радость словно весна — так тепла,
Что на всей Земле распускаются цветы.
Моя боль словно река слез — так велика,
Что может переполнить четыре океана.
Пожалуйста, называйте меня моими истинными именами,
И я смогу услышать свой смех и свой стон
В едином звуке,
И я смогу увидеть, что моя радость и моя боль едины.
Пожалуйста, называйте меня моими истинными именами,
И я смогу пробудиться
И откроются двери моего сердца...
Двери сострадания.
Тхить Нят Хань (Тит Нат Хан или Тик Нат Хан), перевод М. Щербакова
Иосиф Бродский
ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ (фрагменты)
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемены у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятье невозможно, ни измена!
Посылаю тебе, Постум, эти книги
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых....
.... Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?...
Галина Стрелкова
Но там...
А в синем небе с Вечностью на "ты" ,
Как Замки, облака легко парят.
И спящий город кажется святым,
Когда в нем отражается заря.
Пока он ранним утром тих и нем,
Есть время до звонка еще чуть-чуть...
Мне кажется, он знает обо мне
Все то, о чем я тщательно молчу.
Поскольку как слова не приручай,
Лелей и откровением корми,
Но ляжет искажением в вещах
Из слов моих продернутая нить.
И смысл потом попробуй собери,
Чтоб зеркалом / глазами/ отражать.
Во мне кругом полынь да пустыри,
Где ангелы и волки сторожа.
Но там стоит открытый всем ветрам,
Не требуя любви или монет,
Из слез и света сотканный мой Храм...
Для каждого...
пришедшего ко мне...
Чепурных Евгений Петрович
Извне
Не поэт
Раздаёт имена облакам.
Не поэт леденит музыкальную воду.
Но когда облака прилипают к рукам,
Лишь поэт может их отпустить на свободу.
Лишь поэт
Открывает калитку весне
И целует, смеясь, ей девчоночьи руки.
Ну а в целом вся жизнь -
Лишь беглянка извне,
Где отсутствуют страсти, стихи и науки.
Где печати снимаются с тайн бытия,
Где печали нисходят в туманы-истомы.
Так вот видится мне,
Так вот думаю я.
А поэты вам скажут совсем по-другому.
Чепурных Евгений Петрович
Серебряный
Серебряный век
Попрощаться зашёл.
Он плащ расстегнул и манжеты оправил.
Присел на минутку за старенький стол
И водку малиновым морсом разбавил.
Лохматый извозчик дремал у крыльца
Пред дальней дорогой, суровой и вьюжной.
- А всё-таки мир не спасла красота?
- Ей просто спасать его стало не нужно.
- За всех, кто лишился креста и лица!
Спаси их Господь от жестокой расплаты!
Он плащ застегнул.
Он спустился с крыльца.
И сгорбившись, мне подмигнул виновато…
Любовь Левитина
Нет
Чувства обрывками рубищ,
сумрачный блюз.
Ты меня всё еще любишь?
-Нет, не люблю.
Гордая, сильная птица -
тяжесть плечу.
Может быть, хочешь проститься?
-Нет, не хочу.
Нитями слов перевита
сетка-беда.
Ты улетаешь для вида?
-Нет, навсегда.
Ранят минуты, как камни
бьют из пращи.
Ты отзовёшься пока мне?
-Нет, не ищи.
Время сотрёт прегрешенья,
спрячет пращу.
Грешник достоин прощенья?
-Нет, не прощу.
Звёздная ночь - медалистка
смотрит легко.
Ты прилетай, если близко.
-Нет, далеко.
Мир темнотою лоснится,
тонет в мозгу.
Можешь мне больше не сниться?
-Нет, не могу.
---------------------
Галина Стрелкова
***
Беги...беги... Теряйся в поездах...
Меняя дом на людные перроны...
Аэропорты, трапы, города...
Где память, может быть, тебя не тронет,
Но и свободе тоже не отдаст.
Когда ты по колени в пустоте,
Молясь о чем-то и чему-то свыше,
Ей выдох твои спасительный услышать
Достаточно, чтоб боли захотеть.
Лети... лети...поставленной на кон
Отбившейся от стаи белой птицей.
Тому, кто не сбывается ни в ком,
Свободой от тоски не откупиться.
Пока под стук колес в плену бесед,
Катящихся неспешными волнами,
Услышишь, как расскажет вдруг сосед
Твою судьбу...
...своими именами...
Любовь Левитина
Я бы...
"Клочья на черном гребне скал — ты тоже пряха, гора?
Сшила бы платье ему, чтоб не мёрз в объятьях твоих."
Группа Мельница. "Ушба".
---------
Затерявшийся, словно скит,
дом его обступили кряжи.
(Я б связала ему носки, да боюсь, что не хватит пряжи).
Дождь польёт, будет снег потом,
одиночество в интерьере.
(Я бы сшила ему пальто, да боюсь - ошибусь в размере).
Дверь сорвётся с тугих петель,
небо скуксится виновато.
(Застелила б ему постель, да она до утра не смята).
Горы, схваченные каймой
облаков - шерстяные комья.
(Я послала б ему письмо, если имя моё он вспомнит).
Позаботься о нём, гора,
защити, не грози обвалом.
(Я б забыла его... вчера, да "вчера" уже миновало).
Мы последних капель очевидцы
Наслажденья и уединенья,
Их в ладонях носят ангелицы,
Заливают в нимбы для свеченья.
Вот одна сорвалась и повисла,
Ее мир прозрачный, невесомый,
Сколько в нем таинственного смысла,
А в полете медленной истомы.
Вслед за ней срывается другая:
Ощущаю каждой клеткой в теле,
Как с небес дождит вода святая —
Пью из серебра ее капели.
Этот дождь евангельский, как манна
Для души горячей, обожженной,
Я стою под облаком багряным
Без плаща и кожи — обнаженный.
Дух святой — грибным дождем играя,
Изнутри омоет и снаружи...
И душа, как девочка босая
Побежит, блаженная, по лужам.
Пётр Гладилин
Пётр Гладилин
На ангеловом теле
две бабочки сидели,
глотая летний сад
одна держала в лапках
коробку карамели,
другая пила жадно
цветочный шоколад.
лежала жаба рядом
под ливнем-звездопадом,
мечтая о вине,
потом достала зонтик,
кувшинки белый ломтик
и скрылась в глубине.
но облако сорвалось
с небес, и жить осталось
две капли три глотка,
и бабочки опали,
рассыпались, пропали,
как лепестки цветка.
под коркой ледяною
в пещере под землею
в гробу из хрусталя
заснула, как принцесса,
квакушка-поэтесса,
печальна и легка.
Пётр Гладилин
мох слагает сагу о том
на исходе летнего дня
как облако распахнутым настежь ртом
собирает весенний планктон
по земле плавниками скользя
о тонкий
случайный сквозняк в душе
порезавшись до крови
синица тоскует в раю
в шалаше
и слезы стучат о стол как драже
неразделенной любви
Вы здесь » "ДОМ РАДОСТИ" В.Сердючки » Наше общение: » Поэзия